18, Июль, 2020
Нечто большее, чем просто мрак в последнем альбоме Joy Division. Перевод статьи.
Вскоре после самоубийства фронтмена Joy Division Яна Кертиса состоялся телефонный разговор между Тони Уилсоном, владельцем лейбла Factory Records, на котором выпускалась группа, и дизайнером-оформителем Питером Сэвиллом, неожиданно оказавшимся убийственно точным (в оригинале: “who literally had a grave realization”). «У нас на обложке альбома могила», – сказал Сэвиллом Уилсону. «Твою же мать», – ответил тот.
На обложке второго и последнего альбома группы, «Closer», уже запущенного в производство, изображена надгробная плита фамильного склепа на кладбище Стальено в Генуе в Италии. Тени окутывают скульптуры Девы Марии, апостола Иоанна и Марии Магдалины, оплакивающих распятого Иисуса. В библейских персонажах можно при большом желании усмотреть гитариста и клавишника Бернарда Самнера, басиста Питера Хука и барабанщика Стивена Морриса, оплакивающих своего покойного вокалиста.
Некоторые из поклонников группы и журналистов это так и восприняли, обвинив Factory Records в использовании смерти Кертиса в качестве пошлой рекламы, не зная о том, что обложка «Closer» была выбрана всей группой за несколько недель до печальных событий. Сэвилл показал им альбом фотографий надгробий, сделанных Бернардом Пьером Вольфом. «Они собрались вокруг кульмана и листали страницы», – рассказывает Сэвилл в биографии группы «This Searing Light, The Sun, and Everything Else», вышедшей в 2019 году. «Они были просто четырьмя друзьями, занимающимися общим делом; никто не был важнее других».
Через сорок лет после выхода «Closer» сохраняет свою репутацию предсмертного завещания Кертиса. «Сюда, сделай шаг», – призывает 23-летний парень в «Atrocity Exhibition» так, как если бы он был Хароном, перевозящим свежие души в царство Аида. Музыку иначе как угрюмой не назовешь, но за ее фасадом скрывается и нечто помимо депрессии и смерти: от литературного источника вдохновения и новаторского продюсирования до психологических состояний, пережитых ее основным создателем.
Жуткий открывающий трек был назван в честь сборника рассказов (называемых самим автором «сжатыми романами») Джеймса Балларда «Выставка жестокости» 1970 года.
«Я написал текст песни намного раньше, чем прочитал книгу», – поясняет Кертис в интервью журналу Extro 1980 года, в котором он также упоминает «Диких мальчиков» и «Голый завтрак» Уильяма С. Берроуза. «Иногда я просто не могу придумать хорошее название. Так или иначе, я просто увидел этот заголовок в одной из его книг, и подумал, что оно прекрасно подходит идеям, выраженным в тексте».
Несмотря на некоторые пробелы в литературе, «Ян был невероятно образованным молодым человеком», – утверждает в «This Searing Light» дизайнер Джон Возенкрофт. «Взять хотя бы все эти его отсылки: например, «Colony» навеяна Францем Кафкой». Действительно, этот сумбурный трек был вдохновлен рассказом пражского писателя «В исправительной колонии», написанным в 1919 году. В нем поднимаются нравственные вопросы, связанные с аппаратом для мучительной казни, поставленным на службу правосудию.
«Эта группа настолько актуальна на данный момент, потому что говорит о парадигмах цифрового общества… Отчуждение, одиночество, пространство, материализм, большой город», – продолжает Возенкрофт. «Вся эта цифровая эстетика за 25-30 лет до того, как мы в ней оказались. Я имею в виду, сама возможность перенести Балларда в пространство музыки – гениальна».
Что касается самой музыки на «Closer», то удивительно, как Joy Division удалось создать такую потрясающую атмосферу минимумом средств – голоса, баса, ударных и клавишных. Во многом это заслуга Мартина Хэннетта, обернувшего звуковые дорожки в эффекты и смикшировавшего их так, чтобы результат звучал глухо и пусто. Все к неудовольствию Хука в то время.
«Мартин просто засрал гитару своим Marshall Time Waster», – жалуется Питер на окончательный микс «Atrocity Exhibition» в своих воспоминаниях 2012 года «Unknown Pleasures: Inside Joy Division» (для этой песни Хук и Самнер обменялись инструментами). «Он заставил ее звучать, как будто душат кошку, и, на мой взгляд, совершенно убил песню. Я был так раздражен, что пошел и сказал ему все, что я о нем думаю, но он просто отвернулся и сказал мне валить».
Благодаря техническим приемам Хэннетта «Closer», хоть на миллиметр, но превзошел дебютник группы 1979 года, «Unknown Pleasures». Возьмем «Isolation», основу которой составляет предельно простая партия драм-машины, стараниями Хэннетта звучащая в миксе весьма нетрадиционно. «Мартин взял оригинальную барабанную дорожку, навесил фланжер и обработал через свой синтезатор, а затем заставил Стива перезаписать барабаны, чтобы они звучали отдельно», – рассказывает Хук в «Unknown Pleasures». «Кроме того, он использовал барабаны в качестве триггера для синтезатора, чем, опять же, опередил свое время».
Для «Heart and Soul», которую Хук в своих мемуарах называет «очень сексуальной песней», «Мартин показал Барни, как раскладывать на слои и структурировать партии синтезатора, особенно струнных инструментов». В «The Eternal» и «Decades» струнные партии Самнера вырисовываются зловещими свисающими сталактитами. «Это действительно создает атмосферу», – признается Хук. «Я был разочарован, когда впервые услышал это, но прав был он, а я неправ».
Пока Хук бодался с продюсером, Кертис находился в сложном эмоциональном состоянии, которое нельзя описать только в терминах «суицидальной идеации». Конечно, он боролся с приступами эпилепсии и распадом своего брака, но Хук описывает его «преисполненным энтузиазма» после последней репетиции группы в мае 1980 года. Во время создания «Closer» он сообщил, что чувствует себя одержимым таинственной внешней силой.
«Ян говорил мне, что работая над альбомом, чувствует нечто странное, будто бы слова пишутся сами собой, хотя раньше ему всегда стоило усилий доделать песню», – вспоминает Самнер в «This Searing Light».
«Он писал о своих мыслях, мечтах, чувствах», – говорит в книге бельгийская журналистка Анник Оноре, имевшая в то время с Кертисом романтическую связь. «Я думаю, он пел о своих собственных чувствах, но его песни были намного большим, чем просто он сам».
Итак, «Closer» – мрачное произведение? Без сомнений. Следует ли воспринимать альбом исключительно как предсмертную записку? На самом деле, нет. Оглядываясь назад, удивляешься, насколько энергичны «A Means to an End», «Heart and Soul» и «Twenty Four Hours», даже если они сделаны такими только для того, чтобы заупокойная «The Eternal» могла погрести их под собой. Хотя Кертис в итоге покончил со своей жизнью, иногда он с надеждой смотрел в будущее, выражая желание переехать в континентальную Европу, открыть книжный магазин и заниматься скорее студийной, чем гастрольной деятельностью. «Это было бы вполне естественно», – предполагает Возенкрофт в истории группы. «Он мог бы стать кем-то вроде Брайана Ино».
Очевидно, этого не случилось. Но интроспективность и инновационность альбома «Closer» делают его не просто надгробной плитой. Он показывает, что Joy Division могли развиться в пионеров арт-рока со своими взлетами и падениями в дискографии. Потому что по своей сути Joy Division были настоящей рок-группой с харизматичным и интеллигентным лидером, а не человеческим воплощением «футболки с волнами».
«Это было непринужденно, это не было просчитано, не было искусственно», – утверждает Оноре в «This Searing Light». «У них просто был свет, был дух». Свет, который, возможно и погас четыре десятилетия назад, но «Closer» не был огарком свечи – это был знак того, каким ослепительным этот свет мог бы стать.
