Если я оденусь во всё белое, британская пресса, вероятно, заявит, что белый — это цвет смерти в японской культуре, и на этом основании назовёт меня готом.

«Bela Lugosi’s Dead» была очень ироничной песней, которая звучит предельно серьёзно, очень тяжело и довольно мрачно. Но суть песни, если вы углубитесь в неё, очень иронична: Бела Лугози мёртв… Не-мёртв! — это же забавно. Нашей ошибкой было то, что мы исполняли песню с такой наивной серьёзностью! Именно это привело к тому, что публика стала видеть в ней нечто куда более значительное. Замысел, лежавший в основе [концертных] представлений, в конечном счёте заслонил содержащийся в песне юмор.